Танеев высоко ценил искусство Иосифа Гофмана, часто бывал на его концертах и оставил в дневниках отзывы о его игре. Запись от 11 февраля 1896 года: «Был на репетиции. Гофман играл великолепно концерт Рубинштейна». 14 февраля того же года: «Пошли в концерт Гофмана с Юшей (Ю. Н. Померанцевым). Играл выше всяких похвал Четвёртый концерт Рубинштейна и мелкие пьесы». 16 февраля: «Был на репетиции, слушал Гофмана (концерт Шопена e-moll и Сен-Санса с moll)». Танеев много общался с Гофманом, музицировал с ним. Но искусство И. Гофмана, по мнению Танеева, значительно уступало искусству А. Г. Рубинштейна. 9 января 1896 г. Сергей Иванович отмечает в дневнике: «На этот раз Гофман произвёл на меня не столь сильное впечатление. Я слишком часто во время игры его вспоминал Антона Григорьевича. У Гофмана есть почти всё, что было у того, но в значительно уменьшенном размере: удар в f сходный, но значительно слабее; удар нежный в pp тоже не так красив, как у Антона; певучести меньше. Но всё это не мешает Гофману очаровывать слушателей».
Многие частные замечания Танеева об исполнении ряда пианистов показывают его требования к искусству фортепианной игры. «К 9 часу у Пабста. Были Гофман, Клебер и гости. Начался вечер с нашей сюиты (сюита Аренского №2 «Силуэты», которую Сергей Иванович играл с Пабстом). Потом играл Клебер. Не особенно мне понравилось. Звук слишком резкий. В f в аккордах неравномерно сильны голоса (напр. в Grillen)» (запись 18 марта 1896 года). Танеев здесь обращает внимание на ровность и одинаковую плотность звучания звуков, входящих в аккорд, что способствует выявлению гармонии. Танеев был очень требователен к качеству звука — его интенсивности, выразительности. Ещё одно высказывание Танеева определяющую одну из сторон его пианистического мышления — колористическую: «…пошёл в концерт Вильборга. Игра чрезвычайно солидная, фальшивых нот не слыхать, но очень сухая. Если представить себе, что то, что он играет, инструментовать так, как он играет, то выйдет, что трубы играют там, где должны были бы играть кларнеты, тромбоны вступают неожиданно, где их вовсе не нужно.
Преобладание резких и мало приятных звуков над мягкими и нежными. Полное отсутствие поэзии». (запись 2 декабря 1898 г.) требование от исполнителя эмоциональности, поэтичности часто встречается в заметках Танеева. Но особенное внимание Танеев обращал на сознательное отношение к тексту сочинения. Например, после посещения концерта Г. Беклемишева (1 декабря 1903 г.) Сергей Иванович отмечает: «Прекрасный звук, очень хорошая техника, плохая голова совершенно не понимает гармонической основы трио в скерцо, брал в басу mi-flat, где должно быть sol-flat» (речь идёт о сонате Бетховена op.110).